К этой позиции весьма близок и Г.Селье в своей начальной концепции стресса как общего адаптационного синдрома, характеризующего начальные этапы реакции тревоги. Заметим, что проявления этой реакции настолько постоянны, что в ряде экспериментальных методик они используются как индикаторы напряженности наряду с эмоциональными характеристиками.
Мы уже указывали, что состояние напряженности (в отличие от состояния напряжения) характеризуется отсутствием или слабой выраженностью адекватности ответа (качественной и количественной). При изучении этих состояний возникает существенная трудность определения, по какому из этих двух путей пойдет реакция. Это отражает характеристику экологического сознания как сложной нелинейной системы, для которой механизм запуска является случайным. На такую особенность напряженности в экологическом сознании обычно обращают мало внимания, хотя именно в этом, по нашему мнению, и лежит разгадка многих конфликтов, имеющих в своей основе экологическую проблему, но со смещенным объектом конфликта.
Начиная с работ ученых Древнего Рима, затем Макиавелли и кончая работами ряда современных авторов, с той или иной степенью цинизма предлагается в случае какого-либо конфликта, виновником которого вы являетесь, «подсунуть» противной стороне ложный образ врага, чтобы отвлечь общественное сознание от истинных причин трудностей. До настоящего времени (очевидно, и в будущем) в этом отношении огромную роль играют широкая пресса, радио и телевидение, в нужный момент фабрикующие стереотипы типа «евреи виноваты» или «коммунисты виноваты». Особенность экологического сознания в этой ситуации заключается в том, что элемент самообвинения выражен значительно слабее, чем образ внешнего врага, поэтому навязываемые средствами массовой информации представления работают по принципу триггерного механизма - информация о каком-либо частном событии, связанном с очень незначительным экологическим неблагополучием, попадая на подготовленное поле экологического сознания, может вызвать резко выраженную напряженность, вплоть до перехода в патологию.


Глава 8
ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ И ЭМОЦИИ
Рассматривая проблему напряженности в экологическом сознании, мы упомянули об одном из важных признаков напряженности - усилении эмоциональных характеристик личности. Однако этим не исчерпывается роль эмоций в экологическом сознании, прежде всего потому, что эмоциональное восприятие природы - это особое свойство сознания, а духовные потребности человека в его связях с природой во многом удовлетворяются через эмоциональную сторону экологического сознания. Нельзя забывать и о том, что удовлетворение материальных потребностей человека также сопровождается рядом эмоций.
Для понимания всех этих проявлений эмоций в экологическом сознании требуется достаточно глубокое проникновение в теорию эмоций и в суть возникающих здесь механизмов развития эмоциональных состояний.
Изучение эмоций имеет многовековую историю. О них говорил Платон, в работах Гиппократа, Галена, Авиценны можно встретить описание эмоций и попытки выявить их роль в жизни человека. Гиппократ в своем учении о четырех типах темперамента большую роль в их дифференцировании отводил эмоциям. В дискуссиях стоиков и эпикурейцев обсуждался вопрос о влиянии эмоций на организацию деятельности человека, немало весьма любопытных замечаний по поводу эмоций можно встретить и у Сенеки.
Уже в конце классического периода философии (к началу XIX в.) стало ясно, что эмоция - это особое состояние человека, отражающее особенности его отношения к самому себе, другим членам человеческого сообщества, к государству и его социальным институтам, к природе.
Большую роль в теории эмоций сыграл голландский философ Спиноза, который, опираясь на позиции детерминизма, под эмоциями понимал состояния тела, которые увеличивают или уменьшают способность самого тела к действию, благоприятствуют этой способности или ограничивают ее. Взяв за основу два типа эмоций - удовольствие и неудовольствие, Спиноза пришел к заключению, что это состояния, через которые душа переходит к большему совершенству или к меньшему, предвосхитив этим самым одно из современных представлений об эмоциях как своеобразных повышающих и понижающих трансформаторах. Именно работы Спинозы способствовали возникновению отношения к оценочной функции эмоции как к ее самой главной характеристике. Это положение принималось всеми последующими учеными, изучавшими эмоции, как бы ни расходились их философские и идеологические взгляды. Для подтверждения этого приведем определение эмоции, данное видным американским ученым К.Прибрамам, который бесконечно далек от Спинозы как по методам исследования, так и по философским позициям и, естественно, объему знаний. По мнению Прибрама, «выражением мотивов является действие, а выражение эмоции отражает процесс внутреннего контроля».
Оценочная функция эмоции, согласно взглядам С.Л.Рубинштейна, реализуется через переживание отношения человека к природе, к окружающему миру Такие авторы, как Макдауголл, Изард, Джеймс под переживанием понимали реакцию сознания на отношение объектов (внешних по отношению к нему), с их связями и динамикой. Наиболее ярко это выражено в когнитивной теории эмоций. На связь эмоций и сознания указывал еще Г. Спенсер, выделяя так называемые центрально-иницируемые эмоции.
Связь эмоций с переживаниями поставила перед исследователями вопрос: что же переживается в процессе эмоционального состояния?
Пожалуй, наиболее четко ответил на этот вопрос В.Вундт, согласно представлениям которого непосредственный опыт включает два фактора: объективное содержание опыта и состояние испытывающего субъекта. Отсюда вытекает, что имеются два рода психологических характеристик. Одна - это элемент ощущения или просто ощущение, например тон, тепло, яркость, касание, давление, вкус, запах, отражающие объективное содержание опыта, т. е. частоту колебаний, амплитуду и т. п. Другая - чувства, сопровождающие эти ощущения, чувства возникающие при виде предметов, которые нам нравятся или не нравятся, или при восприятии музыки, аромата цветов. Иными словами, эмоция возникает как неотъемлемая часть любой формы жизнедеятельности организма, отражаемой в сознании и привносящей в это отражение элемент субъективного отношения. Отсюда следует один очень важный вывод: в сознании не может быть безэмоционального состояния, даже спящий человек при возникновении ощущения испытывает эмоции. Давно известны наблюдения, в которых человеку во время сна подносили к носу тампон, смоченный хорошими духами, что вызывало у него блаженную улыбку, выражающую удовольствие.
Нами были повторены такие опыты, при этом регистрировались стадии сна. Оказалось, что по мимике лица (это еще с давних времен считается очень достоверным признаком того или иного эмоционального состояния, и имеются соответствующие тесты), не только в ситуации REM-сна, что было бы понятно, но и в других, за исключением дельта-сна, у спящего можно было отметить признаки эмоции.
Согласно мнению В.Вундта, содержание переживания вне зависимости от его конкретного вида определяется его положением на трехкоординатной шкале: возбуждение-успокоение, удовольствие-неудовольствие и напряжение-разрешение. Центр пересечения - теоретическая точка отсутствия переживания. Чем более удаленное от центра место занимает эмоция, тем все более выраженной она становится, приближаясь к возможности ее определения в крайнем положении как особого состояния сознания, промежуточного между нормой и патологией.
С.Л.Рубинштейн, поддерживая взгляд В.Вундта на эмоцию как отношение сознания к данной в ощущении реальности внешнего мира, указывал, что «целостный акт отражения всегда включает единство знания и отношения».
Э.Клапареду принадлежит заслуга выделения особого класса интеллектуальных эмоций, т. е. «тех элементов мышления, которые, отвлекаясь от предметного содержания, отражают такие категории, как сходство, импликация, совпадение, уверенность, возможность, т. е. тысячи отношений, которые мы выражаем словами: но, если, и, почему, после, до, а также. Мысли, которые содержат будущее, прошлое, условный, отрицательный, утверждение, отрицание и т. п.» Далее, ссылаясь на У.Джеймса, он отмечает: «Существуют чувства, которыми эти отношения познаются, нет союза или предлога и даже наречия, приставочной формы или перемены интонации в человеческой речи, не выражающих того или иного оттенка тех отношений, которые мы в данный момент действительно чувствуем... нам следовало бы говорить о чувстве \"и\", чувстве \"если\", чувстве \"но\" и чувстве \"через\"».